Его Святейшество продолжил даровать учения по текстам Шантидевы в городе Сарнатх 9 января 2013

«Я даю пояснения к тексту [«Бодхичарья-аватары»] на тибетском языке, но вначале сегодня мы прочитаем сутры на пали, китайском и корейском языках. Я также надеюсь, что в ближайшие два дня прозвучат сутры на японском и других языках. Это показывает нам, что буддизм распространился во многих странах, где говорят на разных языках. Среди них есть те, где изучают палийский канон (в основном, это страны, расположенные южнее), и те, где изучают тексты, написанные на санскрите (это, как правило, страны, расположенные севернее). Во всех этих странах придерживаются кодекса монашеской дисциплины, или винаи, а в Китае и Вьетнаме сохраняется также и линия полного монашеского посвящения для женщин (бхикшуни)».

Он подчеркнул, что хотя в различных традициях свод правил винаи может отличаться, различия эти не носят принципиального характера. Пример, приведенный Его Святейшеством, указывал на различия в требованиях к нижнему монашескому одеянию. Так, в традиции муласарваставадинов, сохраненной в Тибете, говорится, что нижнее монашеское одеяние должно быть лишено семи недостатков, в частности, не должно быть затянуто слишком сильно. Тогда как в традиции тхеравады упоминается лишь о том, что его следует носить надлежащим образом.

В прошлом существовало недопонимание, связанное с распространением винаи в буддийских странах. Бытовало и мнение о том, что тибетскую духовную систему следует называть ламаизмом, в связи с тем, что она, якобы, не является подлинной буддийской традицией. Его Святейшество вспомнил, как во время его визита в Южную Африку во времена президента Нельсона Манделы, его официально назвали представителем ламаизма.

«Я же говорю, что тибетский буддизм − это не ламаизм, а истинное продолжение линии преемственности, берущей начало от древнего монастыря-университета Наланда, которая в значительной степени происходит от учений Нагарджуны. Его шесть трактатов, излагающих философию мадхьямаки, являются для нас основными предметами изучения. В тантрической традиции Ньингма Нагарджуна почитается как один из ригзинов, а в традиции новых тантр именно от него мы получили тантру Гухьясамаджи. Таким образом, мы обязаны Нагарджуне несколькими линиями преемственности буддийской философии, логики и тантры, пришедшими из Наланды. Утверждения о ламаизме основаны на недопонимании».

Его Святейшество пояснил, что тибетцы принимают прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе, а для выполнения тантрической практики добавляется еще и принятие прибежища в ламе. Он рассказал, что в прошлом в Тибете статус ламы оценивали по количеству принадлежащих ему лошадей, в то время как геше и настоятели монастырей почитались не так высоко;  с тех пор многое изменилось. Геше и настоятели, которые не являются тулку (признанными реинкарнациями лам), могут считаться ламами, если их отличает высокий уровень образования и достижения в практике. На Западе есть такие, кто называют себя ламами, но на деле они просто хотят заработать.

Его Святейшество также получал сообщения о ламах, приезжавших в Китай, которые вели недостойный образ жизни, поскольку в действительности интересовались лишь деньгами и женщинами. Далай-ламу просили вмешаться, но ответил, что не может всерьез повлиять на происходящее, находясь в Индии. Он сказал тогда: «Вам, местным жителям, следует изучить качества этих лам и сравнить их с десятью достоинствами ламы или гуру, изложенными Майтреей. Если увидите, что эти ламы не выдерживают сравнения, вы можете слушать их лекции и вступать с ними в диалог, но не относитесь к ним как к ламам». Чже Цонкапа однажды сказал: «Если вы не в состоянии укротить самих себя, как можете вы надеяться укротить других?»

Переходя к вопросу о науке, Его Святейшество указал на то, что ученые имеют дело с очевидными явлениям. Когда же они хотят больше узнать о механизмах сознания, то обращаются за помощью к тибетской традиции. В дополнение к диалогу с учеными, тибетский буддизм постепенно открывается для взаимодействия с представителями других религиозных традиций и других буддийских сообществ. «Это должно наполнять нас радостью и гордостью. Мы все почитаем одного учителя, Будду, и можем учиться друг у друга. Это было бы поистине достойным подношением для учителей».

Объясняя «Бодхичарья-аватару», Его Святейшество уделил особое внимание семичленной молитве, начиная с подношения, подчеркнув, что самой важной практикой здесь является «подношение практики учителю». Затем он разъяснил две следующих практики: простирание и раскаяние. Далай-лама процитировал Миларепу, сказав, что для успешного раскаяния нужно искреннее сожалеть о содеянном. 

Всех нас объединяет то, что мы смертны. Его Святейшество отметил, что через 80 лет никого из присутствующих не будет на Земле. Смерть столь же неизбежна, сколь непредсказуем момент ее прихода. Здоровые и молодые, мы уверены, что не умрем сегодня же вечером. Что можно сделать, чтобы подготовить себя к смерти? Далай-лама посоветовал взращивать в себе добросердечие, которое принесет нам дружеское расположение людей и хорошее здоровье. Нужно помогать бедным, и не только тем, кому недостает материальных благ, но и тем, кому не хватает положительных состояний ума.
 
Его Святейшество говорил и о том, что мы подчас считаем привязанность заложенным в нас от природы механизмом привлечения всего полезного, а гнев – отталкивания опасного и вредоносного.  В результате мы склонны считать, что привязанность и гнев – это естественные проявления человеческой природы, и не замечаем их негативные аспекты. Именно так люди становятся рабами своих разрушительных эмоций. Он вспомнил, как, будучи в преклонном возрасте, известный психотерапевт Аарон Бек говорил ему, что, когда мы злимся, человек - объект нашего гнева представляется нам отрицательным на все 100%, однако на деле 90% этого негатива связано ни с чем иным, как с проекциями наших собственных ощущений. Это перекликается с тем, чему учил Нагарджуна сотни лет назад.

Его Святейшество начал вторую половину учений словами о том, что мы заболеваем из-за недостатка внимательности и осознанности. Мы должны сохранять бдительность и памятование, призывая на помощь самоконтроль, чтобы избежать ошибок. Он объяснил, что гнев приходит изнутри и нарушает спокойствие ума. Таким образом, очень важным качеством становится осознанность. Изо дня в день необходимо учиться избегать или усмирять омрачающие эмоции, нарушающие наше равновесие.

Гнев способен уничтожить все накопленные нами добродетели.  Он не вредит нашим врагам, но мешает нам самим. Гнев не дает никаких преимуществ в этой жизни, выражаем ли мы его действиями или словами, он лишь создает негативную карму, которая в будущем причинит нам вред.

«Мы должны уподобиться людям, с непреклонной решимостью идущим на войну. Осознав разрушительно действие отрицательных эмоций, нам следует вступить с ними в решительную борьбу».

«Ученость, благородство и кротость – вот качества, которые мы ищем в ламах. Но ничто не мешает и каждому из нас стремиться к их обретению». 

Перевод: Наталья Волкова
Фото: Тензин Чойджор (Офис ЕСДЛ)