Токио, Япония, 18 ноября 2018 года – Сегодня утром Его Святейшество Далай-лама отправился из Токио в Ишихару, расположенную в префектуре Тиба. Стояла хмурая погода, зато дороги, как и всегда по воскресеньям, были относительно свободны. В Ишихару Далай-ламу пригласили, чтобы торжественно открыть новый буддийский центр – институт «Шераб Кьецел Линг». Во дворе Его Святейшество встречали монгольские и тибетские музыканты, ему поднесли традиционное тибетское приветствие «чема чангпу». В саду Далай-лама полил только что посаженное молодое деревце, после чего отправился внутрь здания, где занял свое место. Его Святейшество поднесли мандалу и три символических изображения просветленных тела, речи и ума.
Вновь вышли на улицу, и Его Святейшество проводили к храму в форме монгольской юрты. Там он развязал заплетенные в косу хадаки, отворил двери в знак торжественного открытия храма и вместе с другими монахами прочел благоприятствующие молитвы. В стенах храма Его Святейшество зажег масляный светильник перед поблескивающей статуей Будды. Когда он занял свое место, четыре школьницы поднесли Далай-ламе шелковые шарфы.
«Мне никогда раньше не доводилось проводить учения в войлочных юртах, – произнес Его Святейшество, – но думается мне, что когда Третий Далай-лама приехал в Монголию, чтобы нести учение Будды и Чже Цонкапы, он учил в подобных юртах, как делал впоследствии и Тринадцатый Далай-лама.
В прошлом Тибет и Монголию связывали тесные узы, и четкой границы между ними не было. Впервые буддизм проник в Монголию по Великому шелковому пути и обрел второе дыхание, когда Дрогон Чогьял Пхагпа стал учителем хана Хубилая и его потомков. Позже в Монголию пригласили даровать учения Третьего Далай-ламу, Сонама Гьяцо; тогда-то Алтан-хан и нарек его титулом “Далай”.
Я сам родился близ монастыря Кумбум в провинции Цинхай, где большинство учеников были монголами. Когда я учился в Лхасе, у меня было 17 помощников по ведению философских диспутов из монастырских университетов Дрепунг, Ганден и Сера. Среди них лучшим, оказавшим на меня самое большое влияние, был Нгодуп Цогньи, родом из хошуна Абак во Внутренней Монголии».
Его Святейшество попросил поднять руки тех, кто родился во Внутренней Монголии – поднялось около 12 рук, а затем жителей Внешней Монголии – их оказалось около 15 человек. Поскольку большинство зрителей были японцами, речь Его Святейшества переводили на японский язык.
«Тринадцатый Далай-лама ездил в Монголию в 1904 году и хорошо говорил по-монгольски. Нгодуп Цогньи рассказывал мне, как получал от него посвящение бхикшу. В ходе посвящения проводят церемонию, во время которой подтягивают складки нижнего монашеского одеяния. Нгодуп Цогньи не знал, что нужно делать и из-за плохого знания тибетского языка не понимал, чего от него хотят, поэтому Тринадцатый Далай-лама объяснил ему все по-монгольски.
Одно время в монастырях Дрепунг Гоманг и Сера Дже училось около тысячи монголов. Все они изучали философию, некоторые занимали высокие административные посты. В 1959 году настоятелем Гоманга был Согпо Лекден, а настоятелем Гьюдмеда Сесшин Ка. Среди других ученых-философов выделялся настоятель, учитель винаи Тхубтен Ньима. Даже в то время среди нас еще училось очень много монголов. Одним из моих товарищей на экзамене на степень геше-лхарампы был Согпо Еши. Другой монгол, Нгаванг Гендун славился своим знанием классических произведений, а Сонгпо Еши – умением их толковать.
Они были последними монгольскими учеными-философами, приехавшими в Тибет. Между 1936 и 1939 годами в Монголии прошли массовые репрессии, создали чрезвычайную комиссию во главе с Чойбалсаном. Было убито по меньшей мере 18 тысяч монахов, других заставляли отрекаться от монашеского сана, а некоторых даже забрали в армию. В этой ситуации Гьен Нгаванг Лекден и Тхубтен Ньима вынуждены были бежать. В вывернутых наизнанку овечьих полушубках они днем прятались среди овец, а по ночам шли.
Сонгпо Лобсанг в конце концов тоже смог добраться до Индии. Он был известен тем, что играл в маджонг с лхасскими аристократами. Говорят, когда монгольским студентам в великих монастырях приходилось туго, Сонгпо Лобсанг отправлялся играть в Лхасу и привозил выигрыш товарищам.
Во времена правления Тринадцатого Далай-ламы жил еще один монгольский ученый-философ Калкха Денба, любивший прилечь со страницей текста, многократно ее перечитывать и глубоко вникать в смысл. Пхурба Чок, наставник Тринадцатого Далай-ламы, однажды сказал ему: “Я слыхал, что ты эманация Манджушри”, на что Калкха Денба ответил: “О нет, я его сосед”. К сожалению, «Великие репрессии» положили конец притоку монгольских монахов в Тибет.
В 1979 году, когда в отношениях между Советский Союзом и Китаем наступило потепление, я смог впервые посетить Монголию. В то время там не было религиозной свободы за пределами монастырей, однако монахи Гандентхегчинлена могли без опаски практиковать в стенах родного монастыря. Они поднесли мне молебен о долголетии и, когда дело дошло до подношения мандалы, они начитывали молитвы так усердно, что и у них, и у меня выступили слезы на глазах. Эти пожилые монахи рисковали жизнями, чтобы защитить свой монастырь. В конце концов после распада Советского Союза религиозная свобода была восстановлена.
Во время другого моего визита я подарил монастырю танку с изображением 17 пандит славной Наланды. Побывав там в последний раз и не заметив танки, я спросил, где она. Оказалось, они положили ее в хранилище даже не разворачивая, и прячут там вместе с собранием буддийских текстов. Я попросил их вешать танку на мой трон, когда я не в монастыре, а буддийские произведения обязательно изучать».
Его Святейшество объяснил, что в Тибете был обычай почитания ряда индийских учителей, известных как Шесть украшений и Двое высших. Но, по его мнению, в этом списке не хватало нескольких важных учителей, авторов сочинений, которые мы усердно изучаем и по сей день. Первые восемь учителей это Нагарджуна, Арьядева, Асанга, Васубандху, Дигнага, Дхармакирти, Гунапрабха и Шакьяпрабха, к ним Его Святейшество добавил имена следующих учителей: Буддапалиты, Бхававивеки, Чандракирти, Шантидевы, Шантаракшиты, Камалашилы, Арьи Вимуктисены, Харибхадры и Атиши. Он написал молитву-обращение к 17 пандитам славной Наланды под названием «О зажжении трех видов веры» и попросил изображать их всех вместе на танках.
Он упомянул, что в Тибете по обычаю изучали пять «больших» наук – искусства, логику, грамматику, медицину и «внутренние науки», или свод буддийских дисциплин, а также пять «малых» – синонимику, математику и астрологию, драму и исполнительские искусства, поэзию, а также риторику. Наиболее важными в изучении всех наук являются навыки логического мышления. В Индии владение логикой позволяло буддийским и небуддийским ученым-философам проводить монастырские диспуты друг с другом, подобно тому, как сегодня знание логики и умение строить логические рассуждения позволяют тибетским буддийским ученым-философам вести диалог с современными учеными. Если бы вместо этого они полагались на цитаты из священных писаний для обоснования своей точки зрения, у них не было бы общего основания для ведения бесед с современными учеными.
Его Святейшество пояснил, что учителя Наланды исследовали буддийские произведения в свете логического обоснования и решали, можно ли их понимать буквально или они нуждаются в толковании. В целом Будда разъяснил, что нет единого, существующего отдельно, независимого «я». Однако в беседах с людьми, которые были неспособны воспринять эту идею сразу, Будда говорил так, как если бы подобное «я» существовало.
Учения первого поворота колеса Дхармы были дарованы для широкой публики и их записи признаны всеми школами буддизма. В них разъясняются основополагающие положения Четырех благородных истин и виная, свод правил монашеской дисциплины. Во время второго поворота колеса Дхармы Будда даровал наставления о совершенной мудрости избранному кругу учеников. В трудах Нагарджуны и так называемом «Пятикнижии Майтреи» мы находим доводы в пользу того, что эти учения даровал сам Будда.
Они представляют собой собрание наставлений и вытекающих из них постижений. Таким образом, подчеркнул Его Святейшество, сохранить эти учения живыми можно только с помощью изучения, размышления и медитации. Наша конечная цель – обретение пробуждения, и Нагарджуна ясно описывает в «Драгоценной гирлянде», как его достичь:
74
Поэтому будь бдителен и предан Закону,
Отринув лжеучение.
Ибо тогда личность и мир [живых существ]
Устремляются к наивысшему Просветлению.
75
Поэтому корень ума, устремленного к Просветлению,
Крепок, словно царь гор,
Сострадание же простирается до пределов пространства,
А подлинное знание [этого ума] есть прибежище недвойственности.
Взяв в руки поэму Геше Лангри Тангпы «Восемь строф о преобразовании ума», экземпляры которой раздали всем присутствующим, Его Святейшество объяснил: «Тибетцы начали питать интерес к буддизму в 7-м веке, однако всерьез изучать традицию Наланды они начали только после того, как Шантаракшита учредил ее в Тибете. Так прошла первая волна распространения буддизма. После убийства Три Ралпачена в 9-м веке Лангдарма начал искоренять буддизм, так что в Центральном Тибете не осталось ни одного монаха. Страна распалась на части.
В округе Нгари, в Западном Тибете, потомок тибетских царей Лха Лама Еше О мечтал пригласить в свое царство Атишу, наиболее известного буддийского учителя того времени. Ему помешал ладакский царь. Тем не менее, племянник царя Джангчуб О в конечном итоге сумел привезти Атишу в Тибет. Дромтонпа стал главным учеником Атиши, а три его ученика – Потова, Тхучунгва и Ченгава каждый сберегли собрание учений Атиши. Потова начал линию преемственности обширного изучения текстов, сосредоточенную на шести главных произведениях: «Собрание практик» («Шикшасамуччая») и «Путь бодхисаттвы» («Бодхичарья-аватара») Шантидевы; «Ступени бодхисаттвы» («Бодхисаттва-бхуми») Асанги и «Украшение сутр» («Махаяна сутраланкара») Майтреи, а также «Джакатамала» и «Уданаварга».
Ченгава основал линию устной передачи или линию преемственности ламрима. Линия сущностных наставлений, восходящая к Пхучунгве, состоит из кратких учений, которые ученик легко может применять на практике.
«Линия преемственности обширного изучения текстов была утеряна в Центральном Тибете. Я получил передачу по поэме Шантидевы “Путь бодхисаттвы” от Кхуну Ламы Ринпоче, который сам получил ее в Каме. С тех пор я делаю все для возрождения традиции изучения оставшихся сочинений.
Первые семь строф “Восьми строф о преобразовании ума” наставляют о развитии сострадания и бодхичитты. Последняя строфа имеет отношение к взращиванию мудрости. Поэма начинается с размышлений о доброте других живых существ. Например, одну из Трех тренировок – нравственность – возможно практиковать только в отношении других живых существ.
Вторая строфа посвящена скромности. Скромность не означает упадка духа, ведь в деле помощи другим требуется смелость. В третьей строфе советуется применять противоядия к разрушительным эмоциям – наблюдать за своим умом. В четвертой превозносится терпение. Пятая, шестая и седьмая строфы учат отдавать победу другим, видеть во врагах духовных друзей и описывается практика дарения и принятия. В заключительной строфе рекомендуется видеть иллюзорность всех вещей».
Встречу завершило вдохновляющее музыкальное представление, центральной темой которого была мантра «Ом-мани-падме-хум». Тензин Чогьял пел и играл на драмньене, а монголы играли на барабанах и морин хуурах, тоже сопровождая свою игру пением.
Его Святейшество пообедал вместе с гостями и организаторами, а затем вернулся в Токио. Завтра он прочтет публичную лекцию в университете Рейтаку.
Перевод: Ольга Селезнева.
