Шивацель, Лех, Ладак, Индия, 12 июля 2025 г. – Сегодня рано утром Его Святейшество Далай-лама вылетел прямым рейсом из Дхарамсалы в Лех, Ладак. По прибытии его приветствовали досточтимые Тикси Ринпоче и Тукси Ринпоче, председатель Автономного совета горного округа Ладака Таши Гьялсон, президент Буддийской ассоциации Ладака Дава Таши, президент Ассоциации монастырей Ладака досточтимый Дордже Станзин, представители мусульманской и христианской общин, генеральный директор полиции Ладака, окружной комиссар Леха и начальник полиции.
После короткой церемонии приветствия Его Святейшество с сопровождающими отправились в резиденцию Шивацель Пходранг в девяти километрах от аэропорта. Ликующие люди выстроились вдоль всей дороги – ладакцы, тибетцы и гости из других мест. Впереди ехали джипы с танцорами в традиционных костюмах и монахами-музыкантами. В некоторых местах толпа стояла в несколько рядов. Люди держали в руках цветы, шелковые хадаки и благовония. Другие укрывались от палящего солнца зонтиками. Многие пели и танцевали, когда проезжал Его Святейшество. Помимо буддистов, Его Святейшество приветствовали мальчики и девочки из мусульманских школ. Удивительно много молодых людей не могли сдержать слез радости, увидев Его Святейшество.
Его Святейшество приветствовали монахи и монахини, нараспев читающие молитвы и играющие на рожках, барабанах и тарелках. У входа в резиденцию несколько групп ладакских барабанщиков встречали Его Святейшество ритмичной игрой на барабанах.
Когда Его Святейшество вышел из машины, его встретил Тикси Ринпоче и проводил к трону внутри зала. Зал был полон. Справа от Его Святейшества сидели монахи и монахини, слева – миряне. Заняв свое место, Его Святейшество обратился к собравшимся.
«Тибетский буддизм может быть объяснен с научной точки зрения и имеет практическое применение в виде медитации. Это учение способно выдержать любую проверку, подобно золоту, которое испытывают огнем, разрезанием и растиранием.
Ученые ничего не утверждают о прошлых и будущих жизнях, не говорят они и об освобождении, однако признают, что люди, практикующие буддизм, способны сохранять душевный покой. Их ум не подвержен разрушительным эмоциям. Если рассматривать тибетский буддизм с точки зрения освобождения, путь к этой цели долог, но если правильно практиковать буддизм, вы будете сохранять покой ума и общаться с другими тепло и дружелюбно.
Я сам практикую тибетский буддизм и считаю его очень полезным. Многие мои друзья, в том числе ученые, также признают ценность наших буддийских традиций.
Люди, у которых нет правильного понимания, что такое дхарма, обычно сосредоточиваются на повторении мантр и выполнении ритуалов. Но это не истинная практика дхармы. Истинная практика – усмирение своего необузданного ума. Речь идет о преобразовании сознания с целью ослабления разрушительных эмоций ради пользы всех живых существ, которые, как и мы, стремятся к счастью и не желают страдать. Такие существа помогают нам развивать сострадание к другим.
Что касается меня, просыпаясь утром, я первым делом размышляю о бодхичитте и пустоте – это помогает мне устранить привязанность и гнев, которые являются неусмиренными состояниями ума.
Было бы замечательно, если бы вы все тоже трудились над тем, чтобы преодолевать разрушительные эмоции привязанности и гнева, применяя уникальные учения буддизма, которые сохраняются в нашей традиции. Это именно то, что я стараюсь делать.
Я начал заучивать наизусть и изучать философские трактаты еще в детстве. По мере взросления и столкновения с различными жизненными трудностями я понял, что полученные тогда знания заключают в себе чрезвычайно практичный подход к преодолению разрушительных эмоций. Когда я сдавал экзамен на степень геше в разных монастырских университетах вокруг Лхасы и участвовал в философских диспутах с опытными геше, я осознал, насколько эффективны диалектика и диспут в изучении буддизма.
Для меня было важно не сидеть на высоком троне как тулку, а вести философские диспуты с обычными монахами, сидя вместе с ними во дворе для диспутов. Так я разделял с ними духовное обучение. Сидеть на высоком троне и притворяться святым ламой – это ошибка.
Я не оставался пассивным и отстраненным. Во время экзаменов я отвечал на вопросы, а затем в свою очередь задавал вопросы другим. Я убедился, что философские диспуты очень эффективны для учебы – они обостряли мой ум и помогали правильно постигать реальность.
У меня было восемь помощников по философским диспутам; некоторые из них были выдающимися учеными, с которыми мне было трудно справиться. Если я не готовился тщательно и не продумывал темы заранее, было очень сложно задавать такие вопросы, чтобы опровергнуть их позиции в диспуте. Однако помощника по диспутам из монастыря Дейанг я мог превзойти: иногда удавалось его сбить с толку, а порой я подавлял его своими аргументами.
Остальные помощники по философским диспутам из монастырей Лоселинг, Гоманг и Сера были непростыми оппонентами, и мне приходилось тщательно готовиться к диспутам с ними. На самом деле монастыри Сера и Дрепунг славились искусством ведения философских диспутов, тогда как монахов из Гандена было меньше, и их прозвали «отшельниками с горы отречения». Ученые-философы из Сера и Дрепунга отличались высоким уровнем мастерства и на собственном примере демонстрировали важность диспутов в изучении буддийской философии.
Конечно, у вас, жителей трансгималайского региона, есть вера и интерес к тибетской буддийской традиции. Однако важно также изучать учение, ведя философские диспуты с опорой на трактат по логике и эпистемологии – природе знания, чтобы искоренить ошибочные представления. Именно так я поступал в молодости.
В тибетской традиции принято одновременно изучать и срединный путь (мадхьямаку), и логику (праману). Это уникальный и полезный подход, восходящий к традиции Наланды. Я с полной отдачей посвятил себя изучению обеих этих дисциплин.
Я знаю, что у вас, в трансгималайском регионе, уже существуют хорошо развитые образовательные учреждения, но всегда есть возможность для улучшения. Я рекомендую вам изучать мадхьямику и праману у ваших учителей, а затем применять полученные знания в диспутах друг с другом».
Его Святейшество затронул тему ущерба традициям изучения великих трактатов в Тибете, нанесенного действиями китайских властей. Он подчеркнул важность того, чтобы ученые-философы из Гималайского региона прилагали усилия для сохранения этих традиций обучения. Вследствие событий 1959 года в Тибете он был вынужден покинуть родину и бежать. С тех пор, по его словам, правительство Индии оказывало тибетцам огромную поддержку и большую помощь. Он вновь отметил, что великие традиции учености, которые не могли продолжаться в Тибете, были восстановлены в учебных центрах в Индии.
«Драгоценные традиции, которые мы можем изучать и применять в повседневной жизни, – продолжил он, – пришли в упадок в Тибете. Те, кто бежал в Индию, взяли на себя ответственность за сохранение этих традиций. В Тибете многие подвергаются жестокому обращению со стороны китайцев, поэтому здесь, в свободной Индии, мы должны делать все возможное, чтобы сохранить эти драгоценные традиции.
Раньше у нас были великие практикующие, которые глубоко изучали буддийские традиции, ведущие к преобразованию сознания. Сейчас в Тибете это делать очень сложно, поэтому для вас, жителей трансгималайского региона, особенно важно сохранять и поддерживать эти традиции.
Когда я был молод, я усердно учился и во время Великого молитвенного фестиваля, Монлам ченмо, путешествовал по монастырским университетам, чтобы участвовать в философских диспутах с учеными-философами. Многие геше с охотой вступали со мной в диспуты, и я благодарен за возможность посостязаться с ними. Теперь, оглядываясь назад на опыт, полученный в Лхасе во время этих диспутов, я ощущаю, что моя жизнь была наполнена глубоким смыслом.
В ночь перед тем, как покинуть Норбулинку в 1959 году, я долго размышлял, в том числе обращался к оракулу Нечунгу и проводил гадания. В итоге я принял решение уходить. Мы пересекли реку, протекающую через Лхасу, и поднялись на перевал. Оттуда я оглянулся на город, в котором китайские власти установили такие жесткие ограничения, что люди жили под огромным давлением и в постоянном напряжении. Мне стало грустно: в прошлом Лхаса была великим центром учености, где изучали великие трактаты, но теперь это было уже не так.
Но что толку грустить – нужно действовать. Добравшись до тибетской границы с Индией, я решил, что должен направить все усилия на создание школ и монастырей, которые продолжат традиции, существовавшие у нас в Тибете. И нам это во многом удалось.
В Китае политическая ситуация остается нестабильной, но интерес к буддизму растет. Я получал много приглашений приехать в Китай, однако считаю, что трудно давать учения по буддизму в стране, где нет свободы – мне кажется, гораздо эффективнее учить буддизму здесь, в Индии.
Вы, жители Гималайского региона, разделяете с нами общую религию и культуру, особенно язык и литературу. Я делаю все, что в моих силах, чтобы возродить и укрепить узы, которые нас связывают».
На этом Его Святейшество завершил официальную часть дня и удалился в свои покои.
