Хотя некоторые буддийские наставники проводят различие между этим воззрением и основополагающим неведением, согласно Чандракирти, это воззрение само по себе является основополагающим неведением. Он также говорит, что в отношении познания бессамостности, его грубых или тонких уровней, нет никакой разницы между бессамостностью личности и бессамостностью феноменов, – в отличие от мнений некоторых буддийских учителей. Например, в своём труде «Вступление в срединность» или «Мадхьямака-аватара», Чандракирти говорит, что бессамостность «я» и бессамостность феноменов отличаются только с точки зрения их различных основ. В первом случае это бессамостность личности, а во втором – бессамостность феноменов. Однако у двух этих видов бессамостности нет никакого отличия в степени утончённости их пустоты.
В самом начале своего комментария на 26-ю главу сочинения Нагарджуны Буддапалита пишет (в промежуточной строфе), что теперь, после (предыдущего) объяснения, для того чтобы объяснить принцип зависимого происхождения, о котором говорится в Колеснице бодхисаттв, (а здесь он говорит о двенадцати звеньях зависимого происхождения), он далее выдвигает тезис, что, даже для того, чтобы полностью понять смысл 12-звенной цепи зависимого происхождения, необходимо постижение пустоты.
И в этой связи Цонкапа пишет:
«Как, исходя из этого,
Мудрым не заключить,
Что путь взаимозависимости –
Самая суть твоего учения?»
Здесь Цонкапа говорит о Будде.
И далее пишет:
«А потому кто может сочинить
Тебе, О Защитник,
Хвалу чудеснее,
Чем песнь о взаимозависимости?»
В следующей строфе говорится:
«Зависимое от условий
Пусто от самобытия!»
Найдутся ли благие наставления
Прекраснее этого изречения?»
Здесь говорится об уникальном качестве Будды и об уникальном понимании замысла Будды.
Если говорить о причинно-следственной взаимосвязи между событиями, то эту взаимосвязь могут осознать, в какой-то степени, даже некоторые животные. И, конечно же, мы, люди, можем наблюдать в своей повседневной жизни многие соотношения между причинами и следствиями.
Однако эта причинно-следственная взаимосвязь на самом деле указывает на тонкий смысл пустоты.
Как уже говорилось вчера, если мы глубоко задумаемся об этой причинно-следственной взаимосвязи и зададимся вопросом: «Почему возможна эта взаимосвязь между причинами и следствиями?», то осознаем, что, поскольку у (причин и следствий) зависимая природа, в силу этого они соотносятся друг с другом и зависят друг от друга. Иначе причинно-следственная взаимосвязь была бы невозможна.
Почему же эти события могут быть взаимозависимы? Почему существует их взаимосвязь? Здесь, опять же, если задуматься глубже, то подобная связь между вещами и событиями может существовать лишь потому, что у них нет самодостаточной, независимой природы.
Это напоминает мне строфу Нагарджуны из «Шестидесяти логических строф», где он говорит: «Если вы считаете, что вещи и события обладают собственной природой, самобытием, и возникают из своей самодостаточной, самосущей природы, то, значит, по-вашему, у них вообще нет причин». Здесь Нагарджуна указывает на то, что если вы считаете феномены – вещи и события – обладающими таким бытием, некоей собственной природой или сущностью, то, в каком-то смысле, вы также отрицаете любую возможность их зависимого возникновения. В таком случае причинно-следственная взаимосвязь просто не может функционировать. Итак, тем самым вы также отрицаете причинно-следственную связь.
Но если у человека есть более глубокое понимание истинного смысла пустоты, и если он углубил это понимание и объединил его (со своим сознанием), то, когда такой человек увидит причинно-следственную взаимосвязь или услышит о том, как одно событие становится причиной другого, подобное восприятие, или осознание, сразу же породит у него познание пустоты.
Потому что тот факт, что событие, возникшее вследствие других факторов или других явлений, зависит от других обстоятельств, свидетельствует о том, что его природа – зависима, а зависимость этого события от других факторов исключает любую возможность наличия у него самодостаточной природы, или собственной сущности. Следовательно, реальность такого феномена можно установить только с точки зрения его относительности.
Таким образом, просто увидев причинно-следственную связь или услышав о том, что некое явление или событие возникло из причины, такой человек породит понимание пустоты.
ЕСДЛ: А теперь – вопросы.
Вопрос: Вы говорили о том, что мысли существуют во времени и пространстве. Что конкретно Вы понимаете под этим существованием в пространственно-временной перспективе?
ЕСДЛ: Это указывает на контраст между тем, как мы чувственно воспринимаем окружающий мир, и нашими концептуальными мыслями. Например, сейчас, когда я смотрю на вас, если кто-то из вас пошевелится, я мгновенно отмечу это с помощью зрительного восприятия. Зрительное восприятие – это чувственный опыт, а чувственный опыт не затрагивает пространственно-временную перспективу. Речь идет о восприятии события в момент его возникновения. Итак, в реальности нет пространственно-временной перспективы. Подобным образом в (непосредственном) восприятии пространственно-временной перспективы. Однако если я закрою глаза и представлю себе этих собравшийся передо мной людей…
(ЕСДЛ перебивает, уточняя)
В моём чувственном, или зрительном, восприятии этого сегодняшнего собрания людей нет восприятия вчерашней аудитории. Это два совершенно различных феномена с точки зрения времени.
Я вижу именно сегодняшнюю реальность, а не вчерашнюю толпу народа.
Но если я закрою глаза и представлю себе эту толпу, это уже будет чем-то оторванным от действительности. Потому что теперь я действую на уровне сознания, мыслей, где непосредственным объектом является мысленный образ этой толпы народа. И на этой основе я могу размышлять: «Это – та же самая аудитория, или другая аудитория?»... И так далее. Если вспомнить о тех, кто были моими слушателями в прошлом году, то на этом уровне, поскольку я соприкасаюсь с объектом посредством мысленного образа, общего образа, выстроенного образа, я уже действую в пространственно-временной перспективе.
Это различие между тем, как объект воспринимается непосредственно, через органы чувств, и как он воспринимается концептуально, мысленно, очень чётко объясняется в трудах по эпистемологии.
Несколько раз я говорил своим друзьям-учёным, и также совсем недавно сказал, что хорошо бы провести серию экспериментов на уровне мозговой деятельности, чтобы понять отличие в функциях мозга между тем, когда человек сидит с открытыми глазами и непосредственно воспринимает перед собой нечто зримое, и тем, когда человек представляет нечто мысленно. Нужно понять, отличаются ли при этом функции его мозга.
Следующий вопрос.
Вопрос: Ваше Святейшество, не могли бы Вы посоветовать методы борьбы с нигилистическими мыслями и ощущениями, возникшими после определённого периода медитации?
ЕСДЛ: Во-первых, о какой медитации тут идёт речь? Аналитическая медитация, на мой взгляд, – это исследование, при котором мы используем свой мозг и логику. … Например, вчера мы с разных сторон обсуждали различные уровни фактов, (или явлений). Одни факты очевидны для нашего чувственного восприятия, а другие более скрыты, и их можно постичь с помощью умозаключений. Третий вид – это крайне скрытые феномены, которые в настоящее время можно понять только опираясь на свидетельство другого лица. Итак, это зависит от применения аналитической медитации в отношении того или иного вида фактов. Если вы, например, размышляете над фактами, относящимися к третьей категории, то вполне вероятно, что из-за отсутствия убеждённости (в их существовании), из-за неспособности их установить вы можете утратить веру и впасть в нигилизм.
Например, мы не можем самостоятельно установить день своего рождения – только полагаясь на слова другого человека, например свою мать, который говорит: «Ты родился в такой-то день, в таком-то году». Поэтому осознание нами дня собственного рождения может быть основано только на свидетельстве другого человека. Но, конечно же, чтобы полагаться на чужие слова, также нужно исследовать, надёжен этот человек или нет. (Смеётся). Если этот человек лжёт, то очень трудно доверять его словам. Итак, сначала нужно выяснить, надёжен ли этот человек, и потом прийти к убежденности в том, что, учитывая обстоятельства, он должен знать день моего рождения и потом уже – ему поверить. Так?
В общем, путём собственного исследования невозможно, очень трудно, узнать, когда именно мы родились. Но это не должно приводить нас к выводу: «Моего дня рождения не существует». (Смеётся). Это первое.
Аналитическая медитация, по-моему, всегда приносит пользу. С другой стороны, существует и однонаправленная медитация на определённый объект. Этим объектом может быть, например, образ Будды, либо некий центр в нашем собственном теле, либо сам ум. Если мы не усердствуем в такой медитации, то и результата особого она не принесёт. И в итоге вы решите, что подобная медитация бесполезна. У вас возникнет такое чувство.
Если вы приступите к такой медитации, предварительно проконсультировавшись с человеком, у которого есть личный опыт этой медитации, то, последовав его примеру и советам, заметите в себе реальные изменения.
Ещё один вид медитации, как ее иногда понимают, – это пребывание в безмыслии и отдохновении ума. Но в ней нет особой пользы, потому что, когда вы выйдете из этого медитативного состояния, вам придётся решать свои жизненные проблемы. От них никуда не деться. В такой медитации нет особой пользы. И в конце концов вы подумаете: «О, моя медитация не помогает мне избавиться от проблем. И даже не может принести мне внутренний покой и силу». И, вполне возможно, некоторые могут приуныть, не видя от такой медитации пользы в повседневной жизни.
